О, должен ли я зреть, как вечной ночью
Сокрыта прелесть этих глаз,
И тех лучей сияющий алмаз,
Что виден был воочью;
Чей свет и жар несли нам вновь и вновь
Ум и любовь?

Но если погасила ты желанье
В юдоли пребывать земной,
И к вечности избрала путь иной,
Всё ж сделай нам признанье,
Где красота, взамен которой прах
Лежит впотьмах?

О, слился ль солнца свет с твоим, столь ясным?
Как прядь скрутилась ли волна?
Зажглась ли неба глубина
Лазурным, белым, красным?
Ты отдала ль цветам, став неживой,
Вздох сладкий свой?

Как, разве спит ещё огонь небесный,
Иль скрылся далеко опять?
И должен ли таиться и рыдать
Там неба вид чудесный?
И каждый цвет, пробившийся ростком,
Стать сорняком?

Да, мы узнали, почему стенанья
Их не настолько глубоки.
Иначе изменились б от тоски
Их свойства, очертанья,
Жизнь не вдохни повторно в небеса
Твоя краса.

Скажи нам ( тем, кто знаменьям внимает,
И у могилы ждёт твоей),
Скажи нам, где краса твоя нужней,
И где она витает;
Скажи нам, - зов надежд и боль утрат,
Увы, молчат.