Ты – госпожа с поникшей головой,
К щеке свисают локоны устало,
Печальных милых губ изгиб живой.
Ты не кротка – от споров руки вялы;
К моей душе твой тихий шаг спрямлён.
Ты – лучше звучных менестрелей Лета,
Иль радостной Весны, пускай опять
Песнь скорби будет спета;
И я спою, настроясь, в унисон:
Что мне сезонов юных благодать!

Свои мне ветви подари для гроба
Восторгов мёртвых, ветры – вздох мой пить,
Считать мне слёзы – листья из чащобы,
Туман – глаза больные притупить.
В устах твоих не слышно утешенье,
Нет жалости в груди, лишь холод рук,
Но лучше горе в пасмурную пору,
Чем в мрачном сокрушенье
Обидеть солнце – сговориться впору
В те дни цветам: всё оживить вокруг.

На влажной почве – капельки дождя;
Затоптана трава, грязь, листьев шорох,
Молчанье птиц; туманы бередя,
Явилось солнце в муках; ржавый ворох
Вязанок кукурузных, и порыв
Ветров сердитых; ночью облака
Бегут перед луной; твой стон прощальный,
Распад твой и разрыв,
И смерть, и панихида: им близка
Настроенность души моей печальной.

Ах! твой восторг, и поцелуй медовый
Твоей погоды влажной; бледный лик.
Карминность ягод, листьев цвет багровый;
Внизу ковёр по смерти их возник
Из сепии и бронзы – красок тленных,
Твой вздох устроил с ними чехарду.
И эта тень исчезнувшей улыбки,
И дух существ блаженных
Мне вновь разбили сердце, как всё зыбко:
Спешишь к зиме ты – к смерти я иду.