I.
Средь волн солёных грозного бурленья
Утёсы есть, не помним мы о них;
И есть силки нежданных дней лихих
Для душ, начавших к Вечности паренье.
Что нам, богам, коленопреклоненье,
Хотя закат от лунной скорби стих,
И ручейки печальных слёз скупых
Собой питают отмели Смиренья.

В моей душе есть запустелый сад
С поникшим цветом, с песнею неспетой,
Мне спутники – ничтожества земли.
Средь них высокий, весь в террасах град
С лужайками, деревья вверх воздеты,
Павлины – расписные короли.


II.
О, как, душа, развлечь нам Короля?
Его не тешит вечер танцевальный,
И флейты серебристой звук хрустальный,
И песня, что поёт его, хваля.
Цепляется за стены роз петля.
Мой принц! Смени свой облик, столь печальный,
И будь подобен розе идеальной,
Не лютне тихой, я прошу, моля.

О тайнах думай, что узрел поэт
В кристалле утра, в янтаре заката,
Храни в душе их негасимый взгляд,
Пока алхимик неба чистый свет
Опять не призовёт из бездн утраты,
Чтоб им сиять, как Летней ночью* – клад.


III.
Моя душа, как дикий зверь стремится
В Фантазии широкие поля,
Где феи танцевали, где земля
Таит цветы; как нить в ручьях струится.
Для музыки невестой стала птица,
Крылом разбитым в клетке шевеля.
Как нам, душа, утешить короля?
Свободна наших крыльев вереница!

В пустых полях бродить нам не дано,
Пока свой дротик прелесть не метнёт.
Искать силок сребристый там впустую.
И нет земли, дарующей зерно.
Но ты как надо нас направь в полёт.
Дай шёлковую сеть и цепь златую.


IV.
Здесь каждый час – как будто пономарь,
Поющий и невнятно, и гнусаво,
Миг – колокол, звучащий величаво:
Скорбь об усладах выразил звонарь.
Где солнце, чтоб сверкало, как и встарь,
И где луна? Сказать позволь мне, право,
Красивой притчей, чёткою октавой,
Как чистый путь скривлён в ночную хмарь.

Дабы создать прозрачные преграды
Для моря, что бичует наши дни;
И миг прошедший выкупить стихом,
Коль рок и боги злятся от досады.
Хватай прядь жизни, и свой стих воткни
Кривым под рёбра Времени ножом.

* намёк на пьесу Шекспира "Сон в Летнюю ночь"