Под веками скрыты опалы-
Глаза, что теплы лишь часок;
Конечности белые вялы,
Уста – ядовитый цветок;
Когда раствориться их слава, 5
Исчезнешь ли ты, словно звук,
Долорес – загадка, растрава,
Мадонна всех мук?

Для Девы семь плачей священны;
Но седмижды семьдесят раз* 10
Грехи твои – для очищенья
Веков семь не хватит. Экстаз
Полночный, и утренний голод,
Любовь, что желания сморит,
Душевная скорбь – словно холод 15
Тебя изнурит.

О плащ позлащённый пунцовый,
О сад, куда каждый придёт,
О башня – не кости слоновой, –
Что с ада до неба встаёт; 20
Мистичная роза трясины,
И дом, не златой, где округ
Корысти огонь негасимый,
Мадонна всех мук!

Вот губы – со смехом и страстью, 25
Как змеи кусают мне грудь,
Чтоб я позабыл о несчастье,
Чтоб снова туда же куснуть.
Охвачено сердце волненьем,
И веки влажны и горят; 30
Насытьте меня наслажденьем,
Пусть боль встанет в ряд.

Вчера они, может, лобзали
Кого-то, и будут лобзать,
И были, и будут печали – 35
В забавах они благодать.
Ты жизнь и желанье презрела –
Нам вред, как от яда гадюк,
О, как ты мудра без предела,
Мадонна всех мук. 40

Кто дал тебе мудрость? Напевы,
Виденья, историй тепло?
Долорес, когда тебя, деву,
За горло желанье взяло?
Когда ты цветком распустилась, 45
Чтоб каждый сорвать его мог?
Каким молоком ты кормилась,
Всосав и порок?

Себя мы одели картинно,
Тебя же, нагую вовек, 50
Родили Приап с Либитиной*:
Богиня-этрусска и Грек.
Увы, наша страсть скоротечна:
То вялы, то пыл наш упруг,
Любовники – смертны, ты – вечна, 55
Мадонна всех мук!

Плод, время и страсть преходящи;
Ты – духом бессмертным жива,
Хоть смерть поцелует мертвяще,
От всех перемен ты – нова. 60
Ты – грязных восторгов царица,
Бездушна, бесплодна, бледна,
Но жизнь твоя вновь разгорится,
Что ядом полна.

Смогли б вы отдать мне страданья, 65
О губы, что вам я принёс?
Лилею сменило лобзанье
На похоть распущенных роз;
У ног твоих лилия пала,
Роз венчик и нежен, и туг, 70
Долорес, ты тщетно сияла,
Мадонна всех мук.

Есть грех, что сокрыть невозможно,
Есть труд, что приносит успех.
Что милому скажешь тревожно 75
Среди полуночных утех?
В твоих заклинаньях ни слова
О жизнях, что пали листвой.
Немыслимой пыткой готова
Ты мучить с лихвой. 80

Ах, тело, что страстно и ладно,
Где сердце без боли живёт!
Уста хоть твои кровожадны,
И жалят жестоко наш рот,
Любви они крепкой добрее, 85
Мозг с сердцем не пьют, как паук,
Долорес, суровая фея,
Мадонна всех мук.

Лобзанья то слабы, то страстны,
От губ и зубов, и слюны 90
Родится ли грех, коль несчастны
Мужи, и страданий полны?
Продолжишь ли сластью греховной
Питать свою душу в игре?
Сладка кожура, безусловно, 95
Но горечь в ядре.

В последний ли раз ты раскрыла
Красоты и тайны грешно?
Ах, где ж мы потешимся мило,
Коль худшее совершено? 100
Ядро, словно кожица сладко;
Ты даришь нам радостей цуг,
Долорес – азарт и загадка,
Мадонна всех мук.

Я жаждой премен и волнений, 105
Желаньем несносных вещей,
Отчаяньем всех увлечений,
Восторгом, что жалит сильней,
И страсть расточает годами,
Которую не превозмочь, 110
Бездушьем, глухим словно пламя,
Слепым, словно ночь,

Зубами, стучащими жадно,
Где благоуханный бутон
Кусающих губ беспощадно 115
Кровавой слюной окроплён,
Прерывистым пульсом желанья,
И силой, и слабостью рук,
Молю, оторвись от закланья,
Мадонна всех мук. 120

Скривишь ты уста, презирая
Мальчишки легчайший запал?
Ведь он без притворства, вздыхая,
От счастья и горя устал;
Он меньше в заботах о славе, 125
Чем древний бескудрый кумир,
Он юн, но как старец в забаве,
И серый, как мир.

От крайних ворот прямо к храму
Пришёл я, где молится грех; 130
О, мук наших Лютая Дама,
Надзор твой смертелен для всех!
Последний напиток порока
Мы пили из чаши разлук,
Долорес – роскошна, жестока, 135
Мадонна всех мук.

О это вино вожделенья –
Двух уст единенье, пока
Нет век и волос пламененья;
Слюна от змеи-языка, 140
Слюна от змеи-наслажденья,
Как пена морей солона;
Я – пламя, свободен в теченье
Благого вина.

Кто избран тобой, от утробы 145
Испорчен, помечен крестом!
И лгали они без стыдобы
Богам, что нас давят бичом;
Мудры их особые лица;
Позволь мне войти в этот круг, 150
Жена моя, мать и сестрица,
Мадонна все мук.

Венец нашей жизни-занозы
Есть тьма, праха нашего плод;
Шипы так не вянут, как розы, 155
Любовь, а не похоть гнетёт.
Прошедшее – лишь для глумленья,
Любовь наша – труп иль жена;
Супружество, смерть, сожаленья:
Жизнь крайне скудна. 160

С тобой наше прошлое горе,
Мы сыты печалью одной;
Мы знаем тебя лишь в позоре,
Срывая цветок твой блажной;
Экстаз, что сразил – воскрешает; 165
Боль страсти, как ливень – наш луг,
Влюблённых твоих орошает,
Мадонна всех мук.

Восторг твоих бурных объятий
Желанней нам мудрости лет, 170
Хоть кровь на листве, как заклятье,
Слезами пропитан весь цвет.
Ты ради властителей входа
Для всех, кто и жив, и любим,
Вручи кипарис от невзгоды, 175
А мирт – неживым*.

Смеяться они были рады,
Мирились, забыв про раздор,
Боль, плавясь в слезах, – им услада,
Смерть с кровью, то жизнь и задор. 180
Любя, они млели во мраке,
Их шёпота слышен был звук
В твоём тайном храме, у раки,
Мадонна всех мук.

Во тьме добродетель – порочна, 185
Нет солнца в часовне твоей,
Напев соблазнял полуночный,
И пары сливались сильней.
Твои зазвучали мотивы
С тех пор как Господь стал светить, 190
Твой ладан курился игриво,
Чтоб грех подсластить.

Эрот, словно пепел, бледнеет,
Сминаются кудри венком,
Хоть вялые веки влажнеют, 195
Смеётся он алчущим ртом.
Но ты успокой его лаской,
Священной гармонией фуг,
Твой локон ему станет маской,
Мадонна всех мук. 200

В борьбе ослепи его, млея,
И руки, и ноги свяжи,
К губам его льнут твои змеи,
К рукам его – гнёт твоей лжи.
Хоть днём его криком пронзишь ты, 205
Он грезит тобой среди бед,
И ночью его подчинишь ты,
Хоть спит он, хоть нет.

Ты розы его забагрянишь
Не соком плодов иль цветов, 210
Ты дух его чувством заманишь,
Вдохнув в него жизнь через кровь.
О, милости просим законной,
Не чахнуть и жить без потуг,
Долорес – резва, непреклонна, – 215
Мадонна всех мук.

Мечтала ль ты в миг просыпанья,
Лишь стих твоей жизни пожар,
О днях без числа и названья,
Когда нанесёшь всем удар; 220
Когда, о богиня, ты страстью
Гнала пьяных римских царей,
Тебя они звали, Таласса*,
Что пены белей?

Когда ты влюблённым польстила, 225
До крови секла их у стен,
Руки твоей – дротика – сила,
Разила детей перемен;
Когда вражья кровь закипела
В песке, то ударил твой лук 230
В царя их – кто раб твой всецело,
Мадонна всех мук.

Песок был от бурь не дрожавший,
Не влажный от прибывших вод,
От пены волны набежавшей, 235
От ветра, что грозы несёт;
Но полный следов твоих красных,
Ведущих к владыкам всех стран,
Огонь на их лицах прекрасных,
Им меч грозный дан. 240

К утехам твоим – гладиатор,
Он бледен и бьёт его дрожь,
В мученьях он не триумфатор,
И слишком для смерти хорош.
вой сад был с огнями живыми, 245
Мир – конь, но твоих ждёт подпруг,
Твой портик – с людьми всеземными,
Мадонна всех мук.

Там пламенем весь окружённый,
Стоял, как арфист на пирах, 250
Красивый тиран непреклонный*,
В венке и со смертью в руках.
И звук, словно звук водопада,
Разил сквозь горячий эфир,
Средь молний резни без пощады, 255
И грохота лир.

Не снится ль тебе то, что было,
Все царства древнейших царей?
Грустишь ли о том, что погибло,
Здесь, в мире лишь новых вещей? 260
Но грудь твоя неистощима,
Голодным хулить недосуг
Уста, что в крови одержимы,
Мадонна всех мук.

С тех дней (сердца были светлее), 265
Сверкала изяществом ты,
Телесный твой клад стал белее
С румянцем любовной мечты,
С рубцами от пылких объятий,
Где синь – поцелуев печать. 270
Когда все уйдут благодати,
Ах, что нам терять?

Ты в древнем обличье красива,
И тело – мелодий канва,
Податлива и похотлива, 275
Ты музыкой страсти жива.
Что звало нас бросить, о боги,
Тебя ради скромных подруг?
Избавь от морали нас строгой,
Мадонна всех мук. 280

Хотя храмы Весты* бесстрастны,
От этого пыл не погас;
Глаза или локон атласный
В лобзаньях безлики для нас.
Эрот ищет жертвы в восторге 285
Себе и тебе заодно;
Распущены косы средь оргий:
Лобзанья, вино.

Меняется цвет твоей кожи,
Раздута иль сжата порой, 290
Блестит иль тускла, и похожа
На кожу змеи чешуёй;
И с красным клеймом от лобзаний:
Так в небе – звезда, словно жук,
Листки с твоим текстом литаний, 295
Мадонна всех мук.

Лобзанья, как в прошлом, лились бы
На грудь твою, только их нет.
Был то Алкифрон иль Арисба*,
Иль перстень, иль женский браслет, 300
Что к статуе рот твой прижало,
Но сквозь листья фиг, как в воров,
Вонзился в тебя, словно жало,
Взгляд бога садов*?

Тогда, сквозь и ливни, и ясность, 305
Свой храм украшал он сполна,
Там перл его устрицы – страстность*,
Венера взошла из вина.
Любовь, что мы выбрали исто –
Презренный богами недуг, 310
За нас пред отцом заступись ты,
Мадонна всех мук.

Весной его сад мы венчаем,
А летом колосьям он рад,
Затем мы оливки вручаем, 315
Лишь в страхе замёрз виноград.
Он с миртом Венеры цветущим,
А Вакха лоза – как венок*,
«Его мы узрели идущим,
О, видимый Бог»*. 320

Венки твои что посрывало?
Кто дух твой и плоть разделил?
Невинностью грех даже малый
Пред грешностью нашей прослыл.
Любовника сжав, Ипситилла, 325
Стеснила ты кровь ему вдруг;
Плач: «Будет ли в нём та же сила,
Мадонна всех мук?»

Плач: ради ушедшего мира,
Фригийского ради жреца, 330
И не сотвори ты кумира,
И пир не готовь для отца.
У Иды*, где гротов обилье,
Где шепчет утрами любовь,
Они Богоматерь крестили, 335
Рождённую вновь.

Венки тех времён мы одели,
И устриц обилье в садке,
Нас древние барды воспели,
Катулл у нас на языке. 340
Кто жаркое ласт нам лобзанье? –
Отец твой им красил досуг.
Яви нам своё состраданье,
Мадонна всех мук.

Ползут из Диндимуса* вяло 345
Её запряжённые львы,
О матерь, о дева, ты стала
Владычицей тех, что мертвы.
Холодная, в скромном обличье,
И храм твой из веток и мхов, 350
Твоя плодовитость – девичья,
О Матерь богов.

Спалила она твои горы,
Эрот от ударов поник,
Прекрасные лица и взоры 355
Богов опечалила вмиг.
Без крови разит, но в усладе,
Ползёт, как луны полукруг,
Вся в белом, ты – в красном наряде,
Мадонна всех мук. 360

Здесь боги займут своё место,
А также жрецы, что чисты.
Пройдут без дрожащего жеста?
Погибнут, но выдержишь ты?
Смеётся смерть неумолимо, 365
И похоть в глазах и ноздрях,
А в пальцах щепотка чуть зрима,
Изысканный прах.

Но червь тебе жизнь даст, целуя,
Ты преобразишься, как бог, 370
Как жезл твой в змею, торжествуя,
А змий снова в жезл, как итог.
Пока не сразит зло отвага,
Живи средь дворцов и лачуг,
Пророк твой: «Умрёт первым благо», 375
Мадонна всех мук.

Он лгал? Он смеялся? Об этом
Он знает, коль сокрылся потом,
Пророк, проповедник, поэт он,
Сын смерти в инцесте с грехом? 380
Узнал ли он днём, как проснулся,
Иль вечером тёмным, глухим,
Когда он всем телом прогнулся,
И всё – перед ним?

Кто понял всё зло, что пред нами, 385
Иль властные тайны времён?
Хоть кто-то томил нас годами:
Пел, нежил, нарушил закон, –
Хоть варвар терзает нам в раже
Желанье и жизнь среди вьюг, – 390
Прости добродетель ты нашу,
Мадонна всех мук.

Кто мы, что тебе посвящали
Бальзам и приятный пеан?
Что век, где тебя повстречали? 395
Кто я, чьи лобзанья – обман?
Нести тебе боль? ты её рада;
Ласкать? но любовь, как в чаду;
Любовников губы – услада,
И змеи в аду. 400

Кто даст, как они, наслажденье
Тебе, коль построен здесь храм,
И волосы жертвы в сплетенье,
И кровь её льётся к ногам,
В Афаке* где правишь, всё красно, 405
В Лампсаке* на лицах испуг,
Кто обнял тебя так ужасно,
Мадонна всех мук?

Так где ж все, Венера, Котито*,
Астарта, где все, Аштарот*? 410
Иль руки меж нами их свиты?
В тебя дышит жаркий их рот?
Тебя возбудят ли их губы,
Что красны от тел их в крови?
Остался ли в мире твой любый, 415
Когда все мертвы?

Они были в пурпуре, в злате,
Полны и тобой, и вином,
Как призраки в тонком разврате
В чудесном чертоге твоём. 420
Исчезли они в круговерти,
Лишь мы тебя ценим, мой друг,
Ты дочка Приапа и Смерти,
Мадонна всех мук.

Зачем мы боимся с досады 425
Хвалить тебя вздохом одним,
О мать, мастерица услады,
Коль смерть лишь бесспорной мы зрим?
Уйдём мы, как то, что нам ценно,
Увянем, придёт только срок, 430
Так в море рассеется пена,
А рядом – песок.

Почувствуем тьму мы бесстрашно –
Могила мелка, глубока;
Праотцы, влюблённые наши, 435
Там спят, иль не спят все века.
Узрим мы – нет неба без ада,
И зёрен без плевел вокруг,
Тебе бесконечно мы рады,
Мадонна всех мук. 440

Примечания:

Название: Долорес – Dolores (лат.) – страдания.
Notre-Dame des Sept Douleurs (фр.) – Богоматерь семи скорбей.
10 Но седмижды семьдесят раз. –
«Тогда Петр приступил к Нему и сказал: Господи! сколько раз
прощать брату моему, согрешающему против меня? до семи ли раз?
Иисус говорит ему: не говорю тебе: до семи раз, но до седмижды
семидесяти раз (Мф.18:21-22).
19 Башня из кости слоновой -
метафора, впервые использованная в библейской «Песне песней»
«Шея твоя — как столп из слоновой кости» (Песн. 7:5). В Средние
века в католическом богослужении это выражение стало использоваться
иносказательно по отношению к Деве Марии.
51 Либитина (Libitina) – древнеиталийское (этрусское)
божество желания, вместе с
тем богиня садов и виноградников;
позже отождествляли её с Венерой по созвучию её имени со словом
libido (лат.) – страсть, вожделение. Приап — в античной мифологии
древнегреческий бог плодородия; у римлян – божок полей и садов.
Изображался с чрезмерно развитым половым членом в состоянии вечной эрекции.
175 Вечнозелёный кипарис с древних времён служил эмблемой печали.
Кипарисовые ветви клали в гробницы умерших, ими украшали дома в
знак траура, а на могилах сажали кипарисовые деревца. С приходом
христианства символика кипариса поменялась, из символа смерти он
стал символом вечной жизни. В Библии кипарис перечисляется среди
деревьев, растущих в райском саду (Иезекииль 31.8).
Мирт был атрибутом богини Венеры и трёх её служанок — трёх граций.
В эпоху Возрождения вечнозелёный мирт стал символизировать вечную любовь.
223 Таласса (др.-греч. «море») — богиня моря в древнегреческой мифологии.
Её статуя с юной Афродитой на руках находилась в Коринфе (Павсаний.
Описание Эллады II, 1, 7). Так как Венера родилась чистой и обнаженной
из пены морской, то одно из имён её связано с Талассой.
251 Красивый тиран непреклонный… – здесь император Нерон,
который любить играть на арфе и считал себя хорошим актёром и музыкантом.
281 ..храмы Весты бесстрастны… – Веста (Гестия, др.греч.) —
богиня, покровительница семейного очага и жертвенного огня в
Древнем Риме. Жрицы хама Весты – весталки – были девственницами.
299 Алкифрон — древнегреческий ритор, будучи одним из более молодых
современников Лукиана, жил во II и III веке н. э. Считается автором
писем, якобы написанными знаменитыми куртизанками. В греческой мифологии
Арисба – первая жена троянского царя Приама.
304 Бога садов – здесь: Приап.
307 …перл его устрицы – страстность…- По легенде, устрицы
увеличивали сексуальное желание и потенцию.
317-318 Он с миртом Венеры… Вакха лоза…– Приап считался
сыном (Афродиты) Венеры и Диониса (Вакха) (Павсаний. Описание Эллады IX 31, 2).
319 О, видимый Бог» – здесь противоположность
с иудео-христианским Богом, который не видим нами,
но существование которого мы должны приняты на веру.
325 Любовника сжав, Ипситилла… – возлюбленная,
к которой обращается Катулл в стихотворении № 32:
333 Ида — высочайшая гора острова Крит. Каменистые склоны Иды
покрыты колючими кустарниками. Горный массив Иды особенно богат
плоскими камнями, которые хорошо подходят для постройки пастушьих хижин.
345 Диндимус – священная гора древних фригийцев над городом
Пессинунт (Страбон. География XII 5, 3). В её недрах проводились
сакральные мистерии в честь богини Кибелы, царицы Неба и Матери Богов.
352 Кибела – первоначально фригийская богиня, олицетворение
матери-природы, почитавшаяся и в большей части областей Малой Азии
405-406 По преданию, император Константин разрушил храм в Афаке,
посвященный Венере. Лампсак – город в Мисии, области в Малой Азии
(территория современной Турции) на Геллеспонте. В Лампсаке более
всего поклонялись богу полей и садов Приапу.